Турин среди отверженных
Возвратимся же к Турину. Считаясь изгнанником, кого Король будет преследовать, не отправился он обратно к Белегу на северные рубежи, но на запад пошёл, тайно покинул Ограждённое Королевство и в леса южнее Тейглина направился, где в разрозненных поселениях жили до Нирнайт Люди. Из Племени Халет они были, но не признавали власти, жили охотою и свиней разводили, и лес расчищали от времени до времени, отгораживаясь крепко от совсем диких земель. Теперь же погибли эти места, и Люди бежали в Бретил в страхе пред Орками и бандитами. В те годы всеобщего разрушения и раздрая немало бездомных изгнанников, преступников и поражённых воинов собирались в тех краях, живя охотой. Зимой же, когда становилось туго, они бывали свирепы, словно волки, и немногие оседлые жители называли их не иначе как Гаурвайт — Волчье Племя. Человек пятьдесят к тому времени объединились в банду и жили в лесах западнее Дориата, и любили их не намного больше, чем орков, потому что верховодили ими изгнанники, в родных землях вне закона объявленные, и ненавидели они потому своё племя. Андрог из Дор-ломина среди них был, убийца, самый старший в банде — Альгунд, ветеран Нирнайт, а главенствовал Форвег, как сам он назывался, Человек светловолосый с глазами яркими, давно уже отпавший от Эдайн Племени Хадора. Очень они были осторожны, разведка бродила всегда вокруг стойбища, и о том, что Турин явился в их угодьях, они скоро узнали. Бесшумно следовали они за ним, и, выйдя однажды на поляну у ручейка, обнаружил Турин вокруг сплошь Людей с обнажёнными мечами и луками наизготовку. Он остановился, но не испугался.
— Кто вы? Раньше думал я, что лишь Орки грабят Людей, а теперь вижу, как ошибся.
— Что ж, придётся жалеть тебе об ошибке, — ответил Форвег. — Это наша земля. Чужим не позволено бродить здесь, их жизни мы берём в воздаяние, если не откупаются.
Турин рассмеялся.
— О, с беззаконного изгнанника много не возьмёте. Поищите, конечно, но я дорого отдам свою жизнь.
Не столь грозны были его слова, потому что стрелы уже наложены были на тетивы, а вот достигнуть разбойников мечом он бы не смог. Заметив в воде камни, Турин нагнулся быстро, и в тот же момент один из лучников, рассерженный его словами, выстрелил, просвистела стрела над Турином, а тот поразил метко и сильно разбойника, камнем проломив ему череп.
— Я буду полезен вам и живым вместо этого бессчастного, — продолжил Турин, оборачиваясь к Форвегу. — Ведь видно, что вы здесь начальник, хотя и стреляют они без вашей команды.
— Это исправимо, — ответил Форвег. — Я приму тебя, если будешь повиноваться лучше, чем он.
Тут двое разбойников протестовали. Улрад, приятель погибшего, воскликнул:
— Не берут новых друзей, из-за которых погибли старые и верные!
— Что ж, подойдите! — ответил Турин. — Хоть с оружием, хоть на кулаках я положу вас обоих вместе. Могу ли я заменить лучшего бойца?
Не дожидаясь ответа, Турин подошёл к ним, но Улрад счёл лучшим отстраниться поспешно и отказаться. Другой же, тот самый Андрог из Дор-ломина, бросил лук и, покачав головой, сказал:
— Я тебе в силе не ровня. И все остальные тоже. Я бы тебя принял, несмотря на опасный твой вид. Как тебя зовут?
— Нейтаном назовусь я, „Обиженным“ не по заслугам.
Так и знали разбойники Турина под этим именем. Особенный интерес проявлял Нейтан к тем, кто также считался неправедно осуждённым, но о себе ничего не рассказывал. Догадывались лишь, что пал он с высокого поста: в оружии его сразу признали Эльфийскую работу. Турин скоро завоевал их доверие и уважение, потому что был щедр, храбр, силён, о себе мало заботился и Лес знал лучше их вместе взятых. Боялись соплеменники необъяснимых приступов гнева и ярости, обуревавших его временами. В Дориат Турин не желал возвращаться, а в Нарготронд после гибели Фелагунда никого не пускали. К слабому Племени Халет он идти не хотел, а Дор-Ломин сторожили теперь так крепко, что в одиночку человек не мог бы пробраться туда даже горными перевалами. Посему остался среди разбойников Турин, ибо с другими людьми легче выжить в диких землях. Чтобы не поссориться с ними раньше времени, Турин поначалу не выказывал отвращения к их поступкам, хотя восставали в нём порою жалость и стыд, и тогда гнев Турина был опасен. Год завершился тем временем, миновала и голодная зима, и Стирринг наступил.
В лесах южнее Тейглина, как известно уже, жили немногочисленные теперь, но стойкие и осторожные Люди. Не питая к разбойникам особенной жалости, они, тем не менее, зимою оставляли для них кой-какую еду, чтобы не подвергнуться нападению голодных банд тех, кому нечего уже терять. Благодарности, однако, они получили бы гораздо более от птиц и диких зверей, и спасали их скорее крепкие ограды и злые собаки, чем эти проявления сострадания. Все их поля окружены были оградами, а усадьбы крепкими частоколами, и при помощи рогов они в любой момент могли позвать на помощь соседей.
К весне стало для Гаурвайт опасно задерживаться близ Лесного Народа, поскольку могли те люди собраться, выследить и уничтожить банду. Турин недоумевал, почему же Форвег не уведёт своих разбойников на Юг дальше, где леса богаче дичью и никем не населены. Однажды Форвег и Андрог отлучились, и когда Турин спросил, ему ответил Улрад.
— Отлучились по своим делам. Они скоро возвратятся, и мы двинемся в дорогу. Наверное, в спешке, потому что они окажутся слишком удачливы, если не приведут за плечами пчелиный рой.
Солнце сияла ярко, зелены были уже листья на деревьях, Турину до тошноты надоел грязный зимний бивак, и он ушёл бродить по лесу. Мысль его невольно возвращалась к Скрытому Королевству, и Турину казалось, что он слышит имена цветов Дориата; но вдруг он наяву услышал крик ужаса, и из кустов орешника выскочила насмерть перепуганная девушка в изодранном платье. Выхватив меч, Турин зарубил Человека, преследовавшего её по пятам, и лишь потом узнал в нём Форвега. Вслед за ним выскочил Андрог и остановился.
— Что ж ты делаешь, Нейтан! — воскликнул он, обнажая меч, но Турин к тому времени стал спокоен.
— А где Орки? Вы обогнали их?
— Какие ещё Орки, дуралей?! — ответил Андрог. — Ты сам не назвался ли беззаконным изгнанником? У нас нет законов, а только желания. Так что, Нейтан, не мешай нам.
— Разумеется, — ответил Турин. — Только пересеклись наши дороги. Или ты оставишь девушку мне, или присоединишься к приятелю.
Андрог усмехнулся.
— Дело твоё. Я один тебе не ровня. Парни, правда, могут и рассердиться.
Девушка поднялась и взяла Турина за руку, радостно смотря на кровь на траве.
— Лорд, убей его! Если ты принесёшь Ларнаху, моему отцу, волчьи головы, он будет рад и доволен.
Турин же спросил у Андрога:
— Далеко её дом?
— Около мили. Вон там, — Андрог указал, — огороженная усадьба. А она ходила вокруг одна.
— Возвращайся скорее к отцу, — сказал Турин девушке. — Я не буду рубить головы друзей ни для того, чтобы завоевать его доверие, ни для чего иного.
— Возвращаемся, — добавил он Андрогу. — если хочешь похоронить своего вождя, копай сам, да не мешкай. Может быть погоня. И возьми его оружие.
Турин молча ушёл, а Андрог долго ещё стоял, хмурясь, и, казалось, решал какую-то сложную загадку.
Возвратившись, Турин обнаружил, что бандиты бродят вокруг беспокойно и гневаются на Форвега. Они тоже понимали, что задержались чересчур близ поселений.
— Он приведёт за собой погоню, и платить за его удовольствия придётся нам.
— Выбирайте нового вождя, — бросил им Турин. — Форвег уже никуда вас не поведёт. И самому ему уже не ходить по земле.
— Откуда ты знаешь? — спросил Улрад. — Вы, что ли, из одного дупла мёд брали, и пчёлы его зажалили?
— Нет, пчела оказалась лишь одна. Я его убил. Андрог скоро должен вернуться.
Турин рассказал обо всём, и в это же время пришёл Андрог с оружием Форвега.
— Эй, Нейтан! Всё тихо. Наверное, она тебя ждёт.
— Будешь шутить, — ответил Турин, — я всё же принесу ей и твою голову. Рассказывай, да не трать слов попусту.
Андрог рассказал, как всё было.
— Я не знаю, что за дело было там у Нейтана. Когда я его увидел, Форвег уже лежал мёртвый, а девушка предлагала ему взять и мою голову в калым для её отца. Тем не менее, Нейтан отправил её домой, и что там произошло у них с капитаном, я не знаю. Голова моя крепка на плечах, и теперь ей есть над чем подумать.
— Не из Племени Хадора ты, а от Улдора Про́клятого, — ответил Турин. — Ангбанда ты слуга и раб. А теперь слушайте все! Или вы возьмёте меня капитаном вместо Форвега, или отпустите с миром. Я либо расстанусь с вами, либо буду вами командовать! Если же желаете меня убить — прошу. Я буду драться до смерти. Моей или вашей.
Многие разбойники схватили оружие, но Андрог воскликнул:
— Стойте! Я всё понимаю теперь. Если начнётся драка, напрасно погибнут лучшие, — он снова усмехнулся. — Что ж, Нейтан действует по-прежнему. Он мечом освобождает для себя место под солнцем. Так он вступил в нашу команду. Пусть теперь и ведёт нас к лучшей доле, чем побираться по чужим помойкам!
Старик Альгунд добавил:
— Он среди нас лучший. Мы и сами бы скоро сделали то же самое. А он, может быть, и домой нас приведёт.
Турин подумал в то мгновение, что из этой банды может родиться его гвардия, его власть и сила, но взглянул он на Андрога и Альгунда и ответил:
— Холодны и высоки Горы Тени, отделяющие нас от дома. За ними Племя Улдора и армия Ангбанда. Если они не пугают вас, семижды семь человек, я поведу вас и домой. А если вы умрёте, так и не добравшись?
Все промолчали.
— Так вы признаёте меня? Мы отправимся в дикие леса, как можно дальше от человеческих жилищ. Тогда хотя бы с меньшей ненавистью станут относиться к нам наши сородичи.
Те, кто из Рода Хадора был, присоединились к Турину, а другие согласились с меньшей охотою. Тогда Турин повёл их прочь из тех стран[i].
Тем временем посланцы Тингола искали Турина в Дориате и окрестностях его, но не находили, ибо и мысли им в голову не пришло, чтобы оказался Наследник Хурина среди разбойников и врагов мирных Людей. К зиме возвратились они все, кроме Белега. Тем хуже становилось в Димбаре и по северным границам, откуда пропали и Драконов Шлем, и Лук. Зима миновала, и с весною завоёван был Димбар, а Люди Бретила оказались с трёх сторон, кроме южной, обложены врагами.
Год миновал с бегства Турина, но Белег продолжал поиски, хотя с каждым днём таяли его надежды. До Переправ Тейглина он добрался, и там узнал о новом нашествии Орков из Таур-ну-Фуина, вернулся, и к Лесному Народу прибыл около того времени, когда Турин покинул те края. Услышал он о том, что появился немалого роста и эльфийской стати Человек, который убил одного из Гаурвайт и спас дочь Ларнаха.
— Гордым он казался, — рассказывала Белегу девушка, — едва удостоил меня и взглядом. А тех Волков он называл друзьями, и не убил второго разбойника, который обратился к нему по имени, называя Нейтаном.
— Вы понимаете эту загадку? — спросил Ларнах.
— Алас, да, — ответил Белег. — Я ищу этого Человека.
Больше Эльф о Турине тем Людям не рассказывал, но предупредил об опасности.
— Скоро здесь появятся Орки. Они разграбят вашу страну. В этот год вы можете сложить свои головы в борьбе за свой лес, если не уйдёте в Бретил. Их будет слишком много для вас!
Белег стал искать зимний лагерь, который вскоре обнаружил, и следы нашёл. Но Турин к тому времени опередил его на много дней. Он торопился, боясь погони Лесного Народа, и потому скрывался и путал следы как мог искусно. Даже Белег не сумел догнать их. По следам, расспрашивая диких зверей и птиц, он приближался и приближался к ним, но каждый раз заставал место ночёвки пустым, потому что разбойники держались настороже, выставляли посты и скрывались при первом подозрительном шорохе.
„Вот что значит моя наука! — думал Белег. — Я обучил его прятаться в лесу и в поле, а теперь будто отряд Зелёных Эльфов у него под рукой“.
Тем временем и Турин со своей бандой понял, что их преследует невидимый и неотступный охотник, и стали они беспокоиться[ii].
Как и предвидел Белег, вскоре Орки пришли через Бритиах, и дал им отпор Хандир Бретильский, так что они пошли поживиться на юг от Переправ Тейглина. Лесной Народ прислушался к советам Эльфа и отправил сперва детей и женщин в Бретил, и Переправы миновали они свободно, а вооружённые мужчины встретили Орков и все почти полегли или попали в плен. Потом враги обнаружили усадьбы, разграбили и сожгли их. После отправились они дальше на запад на поиски Дороги, чтобы в один год развоевать Север и забрать сразу всех пленных и всю добычу, пока не успел никто уйти.
Узнали о том разбойники. Мало жалости было у них к пленным, но грабёж разбудил их собственную жадность. Турин считал, что опасно подставляться Оркам, пока неизвестно их число, но подчинённые не слушали его. Тогда, взяв одного Орлега себе в спутники, Турин вышел в разведку, оставив власть Андрогу и убедив его скрываться.
Орков, конечно, гораздо более было, чем изгнанников, но вышли они в страны непривычные, неведомые. Знали враги, что за Дорогой лежит Талат Дирнен, Ограждённая Равнина под присмотром Нарготронда, и потому разведчики хорошо оберегали главные их силы. Так случилось, что три орка наткнулись на Турина и Орлега, и, хотя двоих Люди зарубили тут же, третий успел убежать, вопя во всё горло: „Голуг! Голуг!“ (так они называли Нольдор). Тогда Орки разошлись скрытно и начали охоту. Турин решил, что следует увести их от лагеря, и, догадавшись по крику, что боятся Орки Эльфов Нарготронда, вместе с Орлегом стал вести их на запад. Скоро настигла их погоня, застав на открытом месте, и, пытаясь пересечь Дорогу, получили они немало стрел. Орлег погиб, а Турина спасла кольчуга, и он ускользнул быстро. Тогда Орки решили, что в Нарготронде скоро станет всё известно, перебили пленных и бежали.
Три дня уже отсутствовали Турин и Орлег, и изгнанники стали беспокоиться. Андрог убеждал их не покидать пещеру, но спор разгорелся, и посреди него на пороге показался серый силуэт. Белег пришёл к ним без оружия, подняв в знак мира руки, но Люди испугались, тем не менее, и Андрог поспешно связал Эльфа.
— Чтобы не принимать гостей, ставят хорошую стражу, — ответил им Белег. — Я пришёл с миром искать своего друга, называемого среди вас Нейтаном.
— Его здесь нет, — ответил Улрад. — Откуда ты знаешь его имя? Давно шпионишь за нами?
— Да, уже очень давно, — ответил за него Андрог. — Вот тень, что следовала за нами по пятам. Теперь можно будет узнать, что ему надо.
Они туго привязали Белега к дереву и стали спрашивать, но Эльф отвечал лишь так:
— Я знаю Нейтана с самого его детства и теперь ищу его, чтобы доставить добрые вести.
— Убить шпиона, да и всё, — рассердился в конце концов Андрог. Уже приметил он, лучник, Большой Лук Белега. Но не все согласны были, и Альгунд возразил:
— Капитан ещё вернётся и будет разгневан, если ты лишишь его и старого друга, и доброй вести.
— Я не верю этому Эльфу, лазутчику Короля Дориата, — ответил Андрог. — Пусть он расскажет нам всё, а мы уж решим.
— Я буду ждать вашего Капитана, — сказал Белег.
— Будешь стоять так, пока не заговоришь, — ответил Андрог.
Так и оставили Белега привязанным к дереву, не давая ему ни есть, ни пить. Эльф более ничего им не говорил. Двое суток так прошло, и наиболее горячие головы предлагать стали убить Эльфа и уйти. Поздно вечером все они собрались вокруг дерева. Улрад принёс от костра в пещере факел, и в этот же время появился Турин. По привычке приблизился он неслышно и незаметно к кругу света и в бледном измождённом пленнике узнал друга.
Словно стрелою в сердце поразили его воспоминания, слёзы, давно ему не ведомые, потекли по щекам, и он подбежал к дереву и разрезал верёвки.
— Белег! Белег! Как ты здесь оказался?
Эльф упал прямо в его объятия. Узнав, как случилось, Турин рассердился, и прежде всего на себя. Приводя Эльфа в чувство, он припоминал, как жил в лесу, и тем более постыдными виделись теперь его поступки. Не раз бывало, что без причины убивали разбойники людей, приблизившихся к их лагерю, или намеренно завлекали их в лес, и Турин никак тому не препятствовал. Сам он порою отзывался дурно о Серых Эльфах и Тинголе.
— Вы жестоки без причины, — сказал он Людям. — Мы ещё не пробовали пытать пленников, а теперь и до такого орочьего обычая дошли. Беззаконны мы и бесполезны, лишь себе служим, лишь ненависть в душе растим!
— Кому же тогда служить? — спросил Андрог. — Кого полюбить, когда все ненавидят нас?
— Более я не буду враждовать с Людьми и Эльфами, — ответил Турин. — У Ангбанда довольно прислужников. Если никто со мной не согласен, я буду жить в одиночестве.
— Нет! — ответил вдруг Белег, очнувшись. — Наконец я могу донести свою весть тебе. Больше ты не изгнанник и не Нейтан. Всё решено справедливо и милосердно. Уже год ищут тебя, чтобы вернуть к Королю. Драконов Шлем слишком долго пылится без дела.
Невесело встретил Турин эту весть. Он долго молчал и думал, пока не ответил:
— К утру я приму решение. Ясно, что завтра мы покинем эти места. Не все ищущие нас делают это с лучшими намерениями.
— Никто, — добавил Андрог, недобро посматривая на Белега.
К утру исцелившись полностью, что характерно было для Эльфов в Древние времена, Белег отозвал Турина поговорить наедине.
— Я думал, что мою весть ты примешь радостно. Ведь ты вернёшься в Дориат? — и Белег стал убеждать Турина, как умел. Тем сильнее Турин убеждался в обратном. Он расспросил Белега о том, как рассудил Тингол, и что ему говорили. Белег рассказал всё, что знал о суде Короля, и Турин задумчиво подвёл черту:
— Значит, Маблунг оказался моим настоящим другом.
— Да, настоящим и верным. Почему же ты не сказал ему, что Сайрос напал на тебя? Тогда произошло бы иначе. И, — Белег бросил взгляд на пещеру, — ты с честью носил бы Драконов Шлем и не докатился бы до такого.
— Может быть, может быть, — ответил Турин. — Если уместно здесь слово „докатился“. Тогда мало было у меня желания говорить и оправдываться в том, чего не совершал я. Да и вопросов он не задал мне, уверенный уже во всём. Я горд — так сказал Король Эльфов. Так и есть, Белег Куталион! Я не стану возвращаться в Менегрот за жалостливыми взглядами и милыми словами, которыми встречают провинившихся мальчиков. Я сам буду прощать. Не мальчик я уже, но мужчина и по возрасту, и по воле своей.
— Как же ты поступишь? — спросил Белег печально.
— Останусь свободным, как сказал мне Маблунг. Щедрость Тингола на прощенья не распространится на друзей времён моего упадка. Я не расстанусь с ними, если они не хотят расставаться со мною. Даже в худшем из них есть зерно доброты, которое я надеюсь взрастить. Они будут мне верны.
— Мы слишком по-разному на них смотрим, — ответил Белег. — Они подведут тебя. Я сомневаюсь в каждом, и в одном всего сильнее.
— Как же Эльфы могут судить о Людях?
— Как мы судим о поступках всякого, кем бы он ни был, — произнёс Белег, но не стал распространяться о жестокости Андрога, сквозившей в его поступке. Эльф не решился вредить давней дружбе своей и заронить сомнения в душе Турина.
— Турин, ты говоришь о свободе. Как понимаешь ты её?
— Вести свой народ по своей тропе войны, — ответил Турин. — Теперь я жалею о каждом ударе своего меча, который пошёл не на борьбу с единым Врагом Эльфов и Людей. И прошу, останься со мной!
— Тогда не мудрость станет руководить мною, но чувство. Я думаю, что нам до́лжно возвратиться в Дориат.
— Нет, меня там не будет, — ответил Турин.
Тогда снова попробовал Белег убедить Турина и настоять на своём, говоря, что Королю требуются силы для обороны северных границ, что Орки спустились с Димбара и из Таур-ну-Фуина через Перевал Анах, но цели не достиг, и закончил так:
— О воле своей говорил ты, и об упрямстве. Не меньше оного у меня. Если хочешь биться бок о бок с Лучником, ищи его в Димбаре.
Тогда Турин помолчал долго, и долго боролся с гордостью, не позволявшей осадить назад, и долго вспоминал прошлое, и вдруг спросил у Белега:
— Я очень благодарен той девушке, о которой говорил ты, но не помню её. Почему она наблюдала за мной?
— Почему же, кто скажет? — ответил Белег странным тоном. — Неужто жил ты сердцем и умом далеко отсюда? Ещё мальчиком гулял ты в лесах Дориата вместе с Неллас.
— Давно это было, или кажется таким моё детство, которое теперь в памяти дымкой подёрнуто, кроме тех лет, что прошли в Доме Хурина. Почему же я бывал с нею?
— Узнать от неё что-то хотел, наверное, — ответил Белег. — Ах, Человек! Есть в Средиземье иные беды, кроме твоих, раны, не оружием наносимые! Пожалуй, правы те, кто считают, что Эльфам и Людям лучше было бы никогда не встречаться.
Турин лишь смотрел на него, словно в лице Эльфа можно было прочесть загадку и ответ.
Неллас никогда его больше не видела, и всё же забыла[iii].
[i] В одном из вариантов Турин в это время называется настоящим своим именем и, будучи Вождём и судьёй людей Дор-ломина заявляет, что убил Форвега из Племени Хадора по суду и справедливости. Тогда Альгунд, тот старый воин, кто спасся с Нирнайт Арнойдиад по Сириону, сказал, что Турин всегда напоминал ему кого-то знакомого, и теперь он понял, что Хурина, „хотя и был он рыжий и для своего Племени невысокий, а ты высок и темноволос и на мать похож, которая из рода Бёора. Что же теперь с нею? И Турин ответил: „Не знаю. Молчит Север“. И этот отрывок утверждает, что покорились Нейтану разбойники только из-за того, что оказался он Наследником Вождя Дор-ломина.
[ii] Поздние версии также утверждают, что Турин, став главой банды, повёл её прочь от лесов южнее Тейглина, и Белег впервые нашёл его следы там. Но описания их пути противоречивы. Следует предполагать, что они оставались в Долине Сириона, когда на лесных жителей напал Орки, и не ушли ещё далеко к тому времени. Есть вариант, уводящий их сперва к „землям выше Айлинуйал и Болот Сириона“, но в тех краях никому не понравилось, и Турин отправился обратно.
[iii] „Сильмариллион“ добавляет к тому прощание Белега с Турином и странное предчувствие Человека, что жить он будет на Амон Руд, а также возвращение Белега в Димбар через Менегрот, когда дарит ему Тингол меч Англахель, а Мелиан — запас лембаса. По причинам, изложенным в первом примечании к Нарн, здесь это опущено.
